1.

Статья начинается общей оценкой войны: «Опять никому не нужные, ничем не вызванные страдания, опять ложь, опять всеобщее одурение, озверение людей.»

По мнению писателя, причиной войны является правительственная идеология, которая под видом патриотизма, насаждает ненависть к другим народам. Наряду с политиками и дипломатами, существенную роль в развязывании войны играют журналисты, которые оправдывают милитаристскую идеологию.

Ввиду невозможности опубликовать в России, статья была выпущена отдельной брошюрой в издательстве «Свободное слово» в Англии, переведена Владимиром Чертковым и опубликована в британской газете «The Times» 27 июня 1904 года, после чего растиражирована во многих странах и быстро переведена на другие иностранные языки.

В России вышла впервые в 1906 году в издательстве «Обновление» отдельной брошюрой, сразу была конфискована, повторно в 1911 году в составе полного собрания сочинений Льва Толстого в 36-м томе, и том также был конфискован.

В России газеты («Московские ведомости», «Гражданин») выразили возмущение по поводу публикации статьи и её содержания:

<...>

"И одурённые молитвами, проповедями, воззваниями, процессиями, картинами, газетами, пушечное мясо, сотни тысяч людей однообразно одетые, с разнообразными орудиями убийства, оставляя родителей, жен, детей, с тоской на сердце, но с напущенным молодечеством, едут туда, где они, рискуя смертью, будут совершать самое ужасное дело: убийство людей, которых они не знают и которые им ничего дурного не сделали."

С башкирами, башкирскими степями связано двадцать лет жизни великого писателя. Впервые в эти края для лечения кумысом Лев Толстой приехал в 1862 году. По словам самого писателя, «необходимость этой поездки была вызвана крайним переутомлением, болезнью не столько физической, сколько духовной». Он поселился на берегу реки Каралык в просторной кибитке.

Во время отдыха он не был пассивным созерцателем окружающей действительности: обучал мальчиков грамоте, внимательно изучал жизнь, обычаи, правы башкир, с удовольствием слушал их песни, сказки, легенды. На дружеское общение графа башкиры ответили взаимной симпатией: все, от старого до малого, полюбили доброго барина. Толстой умел находить общий язык и со стариками, и с молодежью, шутил и смеялся, принимал участие во всех башкирских играх. Наивные дети степей импонировали писателю своей честностью, добротой, гостеприимством, отзывчивостью. «Башкиры с ним все вскоре так сблизились, что всякий, встречаясь с ним, с радостью улыбался и кланялся ему, – пишет В. Морозов. – Даже четырех-пятилетние башкиренки, встречаясь с ним, кивали головой, улыбались и обзывали его: “Князь Тул”».

Между тем, пока Толстой набирался сил в башкирской степи, в Ясную Поляну нагрянули жандармы и произвели там обыск: искали какой-то шрифт, но ничего не нашли. С первых шагов общественной и педагогической деятельности писателя жандармские власти внимательно следили за ним: в январе 1862 года было установлено частное наблюдение, а через месяц в Тулу был направлен сыщик со специальным поручением «следить за Толстым». Как только весть об обыске дошла до писателя, он немедленно покинул Каралык и в конце июня вернулся в свое имение.

Вторично в башкирских степях Толстому удалось побывать лишь через девять лет, уже после написания романа «Война и мир». «Башкиры мои все меня узнали и приняли радостно, – сообщал он жене и отмечал: – Но у них совсем не так хорошо, как было прежде. Землю у них отрезали лучшую, они стали пахать, и большая часть не выкочевывает с зимних квартир».

2.

За девять лет у башкир произошли значительные перемены. После отмены крепостного права была разрешена свободная продажа башкирских земель, которая при содействии администрации превратилась в беззастенчивый грабеж населения. Земли продавались по баснословно низким ценам, раздавались в виде наград чиновникам с целью «усиления в крае русского элемента». К башкирским землям потянулись хищные руки со всех концов России; резко усилился также наплыв переселенцев в Башкирию. Огромные земельные пространства сосредоточивались и в руках так называемых «арендаторов». Главными арендаторами башкирских земель были золотопромышленники. В крае «возникло что-то вроде поземельной горячки, напоминающей золотую лихорадку в Калифорнии...»

Следующие его письма были полны восторженных отзывов о доброте, талантливости местного населения, с которым у Толстого завязываются все более тесные и дружеские отношения. Ему представляется «ново и интересно многое: и башкиры, от которых Геродотом пахнет, и русские мужики, и деревни, особенно прелестные по простоте и доброте народа». После четырехдневной поездки на охоту на земли дальних башкир он писал: «и башкиры, и места, где мы были, и товарищи наши были прекрасные. Меня здесь все башкиры знают и очень уважают. Принимали нас везде с гостеприимством, которое трудно описать». Кумыс, привольные чарующие степи, охота, солнце, вода, общение с радушными башкирами благотворно действуют на здоровье писателя. И уже через месяц после приезда на Каралык он пишет Софье Андреевне: «То, на что я жаловался – тоска и равнодушие – прошли; чувствую себя приходящим в скифское состояние, и все интересно и ново. Скуки не чувствую никакой...

Тогда у Льва Николаевича зреет решение о покупке земли, о степном имении, о знакомстве с Уфой. «Поездка в Уфу интересна мне потому, – пишет он, – что дорога туда идет по одному из самых глухих и благодатнейших краев России... Там земля – нетронутый ковыль с сотворения мира, родящая лучшую пшеницу, и земля только в 100 верстах от пароходного пути продается башкирцами по три рубля за десятину». Поездка в Уфу не состоялась. А землю Толстой купил у реки Таналык в 30 верстах от башкирского зимовья, где он отдыхал и лечился.

В 1872–1873 годах в степных районах Поволжья была засуха. Почти все население ближайших к хутору писателя деревень и кочевий голодало. Выяснив размеры бедствия, Толстой выступил с призывом о помощи бедствующим. Так было собрано 1 876 000 рублей и 21 000 пудов хлеба и многие были спасены от голодной смерти.

Последний раз в свое степное имение Лев Толстой приезжал в 1883-м. Взгляды его к этому времени изменились. Положение хозяина казалось ему противным совести. «Чтобы освободиться от помещичьих забот, он намеревается переехать со своего хутора на Каралык к башкирам, – рассказывают в издании. – На Каралык он не переехал, а хозяйство ликвидировал. Скот продал, землю сдал в аренду крестьянам.

На основе того, что он узнал о жизни и быте башкир, о жадных расхитителях башкирских земель, Толстой создал рассказы «Ильяс» и «Много ли человеку земли нужно?». В последнем рассказе «показан процесс расхищения башкирских земель, а также особенности обычаев и взаимоотношений башкир-кочевников. Слухи о возможности баснословно дешевых приобретений плодородных земель привлекали в Башкирию много авантюристов, обуянных жаждой наживы купцов».

Некоторые впечатления последнего приезда Толстого в башкирские степи отражены и в романе «Воскресение». Прототипом изображенного в романе революционера Набатова послужил Е. Е. Лазарев, привлекавшийся по делу 193-х вместе с уроженцем Уфы В. Х. Степановым. В 1883 году они гостили на степном хуторе Толстого и подолгу беседовали с ним. Не обошлось без споров. «Им хочется отстоять право насилия, я показываю им, что это безнравственно и глупо», – излагал сущность этих споров Толстой.

В 1900 году по поручению Толстого его слуга Иван Забров снова побывал у башкир. Они с интересом расспрашивали о жизни писателя и на прощанье сказали: «Мы любим графа. Он добрый человек. Дай бог ему долго жить».